На войне, как на войне.
В связи с интенсивным развитием нефтегазодобывающего и нефтеперерабатывающего комплекса страны сотрудники отдела Государственного пожарного надзора приняли активное участие в разработке противопожарных требований в нормативные документы на проектирование взрывопожароопасных и пожароопасных производств, жилых поселков и многого другого. Специалистам ГПН, порой, приходилось держать оборону по всем фронтам. Примеров масса:
В стремлении ускорить процесс сдачи объектов любой ценой, руководители различных рангов, оказывали давление на пожарных. Приходилось принимать неадекватные решения. Так случалось при сдаче многочисленных объектов нефтегазодобывающего комплекса, когда пожарные отказывались принимать в эксплуатацию объекты с отсутствием противопожарной защиты. Были вызовы в горком партии, в министерство, были грозные звонки из Главка с угрозами снятия погон, и увольнения со службы, были уговоры и оставление строптивого инспектора на объекте, откуда только вертолетом можно улететь... Но сила убеждения, основанного на знании вопроса, стойкость и следование букве закона, заставляли руководителей разных уровней уступать законным требованиям специалистов.
Из воспоминаний ветерана пожарной охраны Владимира Григорьевича Подушко:
- "К седьмому ноября сдавалась в эксплуатацию ЛПДС в Новом Уренгое. Подписать акт приемки я не мог, поскольку нарушений норм и требований пожарной безопасности было множество. Накануне праздника мне позвонил заместитель Председателя Правительства Виктор Степанович Черномырдин. Узнав о причинах в отказе приемки, попросил подписать акт, а в качестве компенсации пообещал квартиры для сотрудников в новом пятиэтажном доме - целый подъезд, а это были первые дома в панельном исполнении в северных районах области. Я мотивированно отказался, тогда последовал второй и третий звонок, ставки росли. Мы могли решить проблему жилья гарнизона….
Теперь я думаю, надо было переступить через принципы, ведь ЛПДС все-таки была принята в эксплуатацию, было подписано соответствующие постановление Правительства",- с сожалением констатирует Владимир Григорьевич.
Так случилось в период строительства деревянных гостиниц для прибывающих на север канадских специалистов. Им надо было предоставить полный набор удобств в кратчайшие сроки. Унитазы и умывальники для них смонтировали, а вот противопожарные нормы не выдерживались. Специалистов заселили вопреки доводам пожарных.
Жилье первопроходцев вообще представляло угрозу. Строители проживали во времянках, каждая из которых была оборудована железными печами либо самодельными электронагревателями, в народе их называли «козел». И то и другое нередко становилось причиной пожаров.
При активном участии государственного пожарного надзора ЦК КПСС и Правительство дали установку на доскональное изучение проблем и принятие фундаментального решения. Проверяли все от организации несения службы до технических возможностей оборудования. Результатом стала замена ряда отечественного оборудования на более совершенное иностранное. С учетом международного опыта начали подходить к строительству жилого фонда. В северных районах области рядом с легкогорючими модульными домами (КДМО) стали возводить поселки из финских домиков.
Еще пример: при строительстве ДК «Нефтяник», строители пошли на нарушение противопожарных норм, начав отделку зрительного зала сгораемыми материалами. Госпожнадзор воспрепятствовал этому. Но строительство находилось под контролем обкома КПСС, и первый секретарь областного комитета Г.П. Богомяков выразил недовольство остановкой стройки. Вызвали архитектора из Госстроя. Спор был долгий. Доводы сотрудников ГПН наталкивались на стойкое сопротивление строителей. Дело завершилось победой огнеборцев.
Другой случай произошел на газоперерабатывающем заводе Нижневартовска, где было обнаружено много невыполненных нормативных требований. В течение нескольких дней пожарные выдерживали сопротивление многих членов Государственной комиссии. Неожиданную поддержку получили от начальника «Главтюменьнефтегазстроя» Ю.П. Курамина. Строители вынуждены были устранять нарушения…
Бороться с равнодушием руководителей многочисленных строящихся и функционирующих объектов инспекторам госпожнадзора приходилось повсеместно.
Из воспоминаний ветерана пожарной охраны Юрия Александровича Тайкова:
-" Лесопромышленный комбинат ТЛПК "Тура", который мы охраняли, горел постоянно, два раза в месяц - это точно. Дерево, щепа, опил, готовая продукция многочисленных цехов, технологические линии, да и сама территория. За каждый пожар с нас тоже снимали стружку и премия, порой, улетучивалась вместе с дымом пожара. Мы не выходили с территории, проверяли и предъявляли, штрафовали и призывали к благоразумию, использовали все рычаги воздействия, имевшиеся в арсенале инспекторов, но пожары повторялись с завидным постоянством.
В восемь часов утра начинался мой забег по территории комбината. В одном только ДСК-500 ежедневно согласовывались до 70 заявок на сварочные работы. Я настолько натренировался, что потом, будучи на охоте, не чувствовал усталости от пройденных километров. Успевал. И только дважды за все время на ДСК-500, бывшей всесоюзной стройке, допустили пожары.
Как всегда спешили к какой-то дате. Панели, наполненные сгораемым материалом, крепили сваркой, вместо положенных болтов. От сварки внутренняя прослойка панели загорелась, а залить ее водой невозможно. Панели отрывали тракторами, зацепив их тросом, и уже на земле заливали.
Вскоре между инспекторами распределили участки. Мне достался ДСП-250. Завод травмоопасный. Чего стоила огромная «мясорубка», в которой в считанные секунды шестиметровое бревно превращалось в щепу. Среди рабочих ходили байки, что однажды в механизм угодил рабочий, так от него остались только клочки от телогрейки. Досконально знал весь технологический процесс орденоносец, вышедший из рабочих инженер Николай Александрович Носырев. Я спрашивал у него все, а он делился знаниями. Мы стали друзьями не только на работе, но и в жизни.
Технологический процесс ДСП-250 - это взвешенная древесная пыль, подверженная самовозгоранию, горячий опил, заполняющий все уголки и чердаки. Не стану углубляться в сложный процесс, скажу только, что измученные постоянными пожарами и нагоняями мы с Владимиром Пашниным нашли выход. Во время очередного ремонта по нашему предложению проложили «гребенку» - сухотрубы с открытыми кранами. До этого мы с Владимиром делали чертежи и расчеты, согласовывали с инженерами завода, убеждали и настаивали. Реализация нашей идеи привела к тому, что, в случае возгорания один человек, открыв задвижку, мог справиться с огнем. Кстати, директор завода неоднократно благодарил нас за идею.
Я уже говорил о взрывоопасной древесной пыли. На ДСП-250 она тоже присутствовала, и однажды напомнила о себе мощным взрывом. В феврале 1987 года, утром, когда все рабочие были на местах, в тоннеле, где проложен электрокабель, раздался хлопок, а за ним последовал взрыв. Взрывом разметало все оборудование и разворотило стены. От пламени взрыва обгорели трое рабочих. Все работники объединения и пожарные сдавали кровь, чтобы спасти людей. Они выздоровели.
Еще один пожар, имевший в качестве последствий очередную выволочку инспектора Пашнина иначе, как курьезным не назовешь. В электроподстанцию потребовалось поставить новый трансформатор. Но он не проходил в дверь по габаритам. На месте совещались директор завода, главный инженер и главный механик. И вот после этого короткого совещания главный механик лично садится за руль погрузчика и всей мощью десятитонной машины врезается в дверь сооружения. Взрыв, огонь, срабатывают установки спринклерного орошения, поступает сигнал в ПЧ-67.
На вечерней планерке начальник части, не знавший подробностей происшествия, прогремел:
- Ну что Пашнин, сколько еще ДСП-250 будет гореть?!
- Что мне под трактор надо было кидаться? – с дрожью в голосе от несправедливости возражал Пашнин.
С 1985 года в СССР начинается «новая» страница истории. В этом году партия во главе с Горбачевым М.С. взяла курс на «ускорение и перестройку». Начинать перестраиваться было рекомендовано с себя. Еще не просматривался развал страны, но в воздухе уже что-то витало: не то дух свободы, не то предвестник упадка экономики.
В эти годы ТЛПК Тура еще работал в полную мощь. На строительство ДСК-500 приезжали кураторы из обкома партии и спрашивали за сроки и качество. В комиссии, как правило, был представитель народного контроля, старый дед в траченном молью пальто, своим вопросами он загонял в угол руководителей завода.
В 1988 году я, будучи уже старшим инспектором государственного пожарного надзора, был брошен в прорыв, в самую гущу событий.
Строилось подразделение ДСК-500 Лесопильное производство. Генеральный подрядчик - «Газстрой». Эта организация строила северные города и восстанавливала город Спитак, разрушенный землетрясением. Сроки были жесткие.
Старший инженер ОВПО-4 предложил откомандировать меня в отряд в его распоряжение для надзора за стройкой.
На стройплощадке в спешном порядке возводился фундамент, устраивались вагонгородки и возводились стены из уже известных нам панелей с легкосгораемым наполнителем. Стройка напоминала муравейник. В спешке строители допускали нарушения правил пожарной безопасности, и пожары не заставляли себя ждать. Один за другим горели вагончики, битумоварные котлы, строительные материалы. Приходилось проводить дознание по пожарам, брать справки о материальном ущербе, выносить административные взыскания, готовить отказные материалы – все это делал инспектор.
Случалось, что нечистоплотные руководители предъявляли справки об ущербе с весьма завышенными суммами. Например, после пожара в одной вгонбытовке, мне представили справку, что огнем уничтожено три километра пластиковых труб, теодолит и еще десяток наименований материалов. На мой вопрос, как строители смогли вместить все это в вагончик, ответа не последовало, и на следующий день, на стол легла справка о реальном ущербе.
Мне приходилось ходить на планерки, которые проводил второй секретарь Тюменского обкома партии Голощапов и поднимать вопросы пожарной безопасности на высоком уровне, но каких либо результатов это не давало. Административные дела таинственным образам терялись в бухгалтериях, да и штрафы при зарплатах строителей были смешными, поэтому нас просто игнорировали. Надо было что-то делать. Мы с С.С. Ажгибесовым подготовили письмо в «Газстрой» о необходимости проведения занятий с работниками по мерам пожарной безопасности с принятием зачетов. Пришло согласие.
Мы подготовили программу, билеты, графики проведения занятий, и каждую пятницу с 18-00 до 23-00 проводили обучение. Завели журнал посещений, в котором скрупулезно отмечали все явки и неявки. Начальники строительных управлений, ПМК, прорабы, главные инженеры и инженеры послушно садились за парты и внимали нашим лекциям. Первое занятие я проводил в середине июня, стояла чудесная погода и все стремились на дачи, но я никого не отпустил, и рассказывал правила и нормативы ровно до 23-х часов.
В то время автобусы на «Лесобазу» ходили плохо, а в одиннадцать вечера уехать было невозможно. Частных авто тогда еще было немного, поэтому после второго занятия, многие строители начали разговаривать с инспекторами государственного пожарного надзора уважительно, а вопросы стали решаться конструктивно.
А потом была разруха 90-х, передел собственности и упадок промышленности. Завод еще влачил жалкое существование. Но в полночь 11 мая 2011 года, когда завод уже не работал, а по цехам гулял ветер, и не было ни единой живой души в помещениях, на крыше вспыхнул пожар. Некому было открыть задвижку, да и воды в гидрантах тоже не было. Рухнули стены и крыша завода, похоронив под обломками десять лет моих забот и труда".
