Первые шаги- первые трудности
Начальник пожарной охраны округа Созонов, выполняя требование партии и правительства, формировал штат специалистов по государственному пожарному надзору. Ситуация принимала серьезный оборот: люди, прошедшие курс обучения по специальности, получившие опыт работы и вооруженные постановлениями СНК, предъявляли руководителям заводов, фабрик и колхозов законные требования, которые воспринимались не всегда адекватно.
В 1929 году в Тюменский район был принят пожинструктор, бывший брандмейстер с алмазных копей. Человек опытный и решительный, он начал «закручивать гайки». В один из июльских дней начальник пожарной охраны округа получил письмо следующего содержания, которое мы приводим без изменений:
«Письмо тов. Сазонову от заместителя Вагайского сенопункта Холодкова.
Прошу разобрать заявление по делу пожарника, назначенного на вагайский сенопункт, а именно вы должны дать полную справку кто он был раньше, что заставляет и спрашивает, а именно он нам преподносит такие условия, которые даже не выполнялись при царизме, а потому прошу тов. Сазонов обрисовать его биографию и нельзя ли назначить более советского работника, а не старого жандарма. Просьба Вам».
Надзорная деятельность в Тюмени, как и в целом по стране, испытывала сложности, непонимание, а порой откровенное игнорирование. В том же 1929 году, инспектор, назначенный в Заводоуковск, писал Созонову письмо, в котором буквально жаловался на директора фабрики. И это письмо мы цитируем дословно:
«Здравствуйте товарищ начальник. Шлю Вам привет из Заводоуковска и одновременно сообщаю: по приезду и принятию дел я приступил к осмотру. На фабрике решается судьба быть ей или не быть. Одна машина работает. Занято 250 человек. Лошадей своих нет, а, кроме того, до меня был выдвинут местный, который на это дело (пожарное) смотрит плохо. Вот это меня волнует. Ваш Григорьев».
Ситуация с пожарами оставалась сложной. Тюменский округ с его многочисленными деревнями, сельскохозяйственными постройками колхозов и совхозов то и дело рапортовал о серьезных пожарах.
«1 мая 1930 года в десять часов утра в деревне Золотово Тугулымского сельского совета( входившего в то время в состав Тюменского округа) случился пожар. Уничтожено: жилье с надворными постройками у 74 хозяев, рабочего скота -10, рогатого скота-25, баранов простых -97, кур -281, гусей – 10, плугов – 25, борон -3, сеялок -1,молотилок -1, жаток – 1, сбруи-38, телег -46, саней -10, овец -17. Кроме того, сгорели: девочка -1 год и женщина 50 лет, а также двое обожженных. На тушение выезжала Тугулымская добровольная пожарная дружина, с двумя рядовыми дружинниками и одной пожарной машиной. Выезд всей дружины не был возможен, так как и Тугулым не был застрахован от Пожара».
В начале 30-х годов в помощь пожарной охране повсеместно создавались добровольные пожарные дружины, причем дружинники, не только тушили пожары, но и активно работали с населением. В списке числилось 12 дружин в Тюменском районе, 11 - в Ялуторовском, 15 - в Шатровском, 12 - в Суерском, 14 - Исетском и 8 - в Юргинском.
Исходя из стенограмм, сохранившихся в архивах, можно представить, чем жила пожарная охрана, какие задачи решала в далекие тридцатые годы.
В начале ноября 1935 года во вновь открытую третью пожарную часть Тюмени в спешном порядке завозилось оборудование, со склада списывались килограммы писчей бумаги, по счету отпускались электрические лампочки, тавот и бензин, столы, пожарные рукава, и многое, многое другое. Из личного состава двух ранее существующих частей в новое подразделение откомандировали сотрудников, перераспределили районы профилактического обслуживания и выезда боевых расчетов. К Октябрю тюменские пожарные рапортовали о новом достижении в деле сохранения социалистической собственности.
Или, например, протокол торжественного совещания пожарных, посвященного 18-й годовщине Великого Октября:
« 7 Ноября 1935 года в красном уголке Тюменского городского Управления Пожарной охраны было немного тесновато. На торжественное собрание по случаю празднования восемнадцатой годовщины Октября собрался весь личный состав пожарных команд, за исключением тех, кто нес боевую вахту. Веселье и подъем чувствовались во всем. Празднично одетые пожарные, усаживались на принесенные стулья, скамейки и даже на пол. За накрытым красной скатертью столом, в президиуме заметно нервничал начальник Управления Ушаков. После продолжительных аплодисментов он начал доклад:
«Проверяя и сравнивая данные о работе пожарной охраны за период от семнадцатой до 18 годовщины Октября нельзя не отметить имеющиеся достижения, – начал он свою речь, не отрываясь от листа с текстом. Затем были озвучены данные о «горимости» за 10 месяцев, сумма убытков и убыточности на один пожар.- Мы дали снижение горимости на 200%, что рисует картину большевистских показателей, с которыми пожарная охрана пришла к празднику,- теперь начальник не заглядывал в шпаргалку, речь его зазвенела в притихшем зале. - Достигнутый рост не случайный, команда добилась этого роста благодаря умелому, стальному руководству районного отдела НКВД и отдела пожарной охраны Омской области, а равно сплоченной, большевистской работой, как рядового, политического, так и командного состава городской пожарной охраны. - Зал взорвался аплодисментами. Рукоплескание сопровождали слова Ушакова о принципах социалистических методов труда и ударничества в деле сохранности социалистической собственности.
- Считая своим долгом констатировать имеющиеся достижения, объявляю всему личному составу пожарной команды благодарность и лучших из лучших премирую подарками!- доклад был закончен, приступили к вручению поощрений и наград.
К столу президиума приглашали наиболее отличившихся сотрудников. Зал оживился, каждая кандидатура обсуждалась вслух, то и дело с мест слышались одобрительные реплики. Гордый и бесконечно счастливый кадровик прошествовал в зал, неся в руке карманные часы. Смущаясь, разглядывал, подаренные ему норвежские коньки с ботинками шофер второй пожарной части. Старший боец, начинавший свой путь в пожарной охране еще в царской России, прижимал к груди новенький радиоприемник. Его сотоварищ растерянно стоял у стола, подарка ему не вручили, зато премировали «отоплением квартиры на зимний сезон за счет УПО». « За Ворошиловскую постановку ухода и содержания коня» старшему конюху вручили стяженное, суконное полупальто. Мужичок долго вертел его в руках, примерял, давал потрогать желающим, а после уселся на свое место, не снимая дорогого подарка. Утирая слезы радости, получали куски бумазеи и отрезы на платья женщины.
Торжество продолжалось. На трибуну вышел замполит. Его слова звучали как барабанная дробь:- «Политически грамотные, сознательные люди работают в нашем коллективе, мы уверенно боремся с классовыми, социально чуждыми элементами. Совместными усилиями мы воспитываем настоящих революционных пожарных, - замполит еще долго говорил о пропагандистской работе, об обучении личного состава, образование которого состояло из знаний, полученных в церковно – приходской школе либо на курсах ликбеза, упомянул и о предстоящем лыжном пробеге Тюмень – Омск, участие в котором принимали только женщины. Торжественное собрание прошло на подъеме.
А начальник Вагайского сеносклада, игнорировавший требований пожинспектора, пожар все же допустил. Сено, заготовленное для отправки в центральную часть СССР, сгорело дотла. О том, что сталось с жалобщиком Холодковым можно только догадываться. Приближались страшные годы тотального террора. Невыполнение требований пожарной безопасности приобрело статус преступления, которое со временем стало считаться контрреволюционным. Надо было доказать, что пожар не был умышленным действием или бездействием должностного лица, иначе он расценивался, как диверсия, со всеми вытекающими последствиями:
